Налог на недвижимость - Страница 17

— «Ужель та самая Татьяна»… — снова процитировала я.

— Что? — переспросил Денис.

— Ничего, рассказывай.

— Когда мы познакомились, это была деловая дама, надменная и красивая, со знанием языков и с явной сексуальностью, которую не могут скрыть никакие строгие костюмы. Когда мы впервые легли в постель, она без всякого смущения сказала мне, как она предохраняется, и все же посоветовала воспользоваться презервативом. Как она могла забеременеть? Да, я был увлечен, но не настолько, чтобы думать о дальнейшей жизни с нею. И потом, она должна была вскоре уехать!

— Дурачок, — усмехнулась я, — ну где ты видел равные отношения? Равновесие — это самое зыбкое состояние, которое только возможно. Влюбилась девушка, захотела выйти замуж и остаться здесь. Чему ты удивляешься?

— Лерочка, ну кто женится на празднике, на приключении? Ты же еврейская девушка.

— И что было дальше? — вздохнула я.

— Вдруг дверь ее номера распахнулась, и без стука вошел Малявин. Посмотрел своими рыбьими глазами и спросил: «Что тут у вас происходит?» Я разозлился и сказал, что его это совершенно не касается. И что приличные люди стучат, прежде чем войти. Он пожал плечами и вышел. А Татьяна снова начала реветь и повторять сквозь слезы: «Я больше так не могу!» Всю ночь она не отрывалась от меня. Она с таким надрывом отдавалась мне, будто чувствовала, что это в последний раз… Утром я спустился в кафе позавтракать. Татьяна спала. Когда вернулся в номер, — голос Дениса дрогнул, — она была мертва. Тут я смалодушничал. Бросился к выходу и сбежал из гостиницы. Я знал, что меня будут искать. В бумажнике оставалось восемьдесят шекелей. Их удалось растянуть на четыре дня. Я не хотел пользоваться кредитной карточкой, чтобы по ней не вычислили, где я. Четыре ночи спал на скамейках. Потом, поняв, что так больше не смогу, я автостопом добрался до Ашкелона и пришел к тебе, — он прижался ко мне всем телом и тихо прошептал, — к тебе, Лерочка, даже не к маме.

Мы молчали.

— И что теперь ты собираешься делать? — спросила я и высвободилась из его объятий.

— Уеду.

— Куда уедешь? — не поняла я.

— В Москву. Там меня не найдут, — он говорил с такой уверенностью, что было видно — давно все обдумал.

— Каким образом ты собираешься это сделать?

— Ты мне поможешь? — вместо ответа спросил Денис.

Я медлила.

— Лерочка, пожалуйста, мне не к кому больше обратиться.

Господи! Что же я делаю? — ужаснулась я самой себе. Согласившись на его авантюру, я тут же поставлю себя вне закона. А не помочь нельзя. Денис интеллигентный парень, которому совсем не место в общей камере. За что он должен страдать?

— Знаю, — виновато продолжил он, — я поступил подло по отношению к тебе. И ты вправе сейчас просто выставить меня на улицу или позвонить в полицию. Но прошу тебя, Валерия, помоги мне сегодня, а потом можешь выкинуть меня из своей жизни.

— А кто тебе сказал, что мне этого хочется? — улыбнулась я.

— Чего? — Денис непонимающе глянул на меня.

— Выкинуть тебя из своей жизни?

Он захохотал, рывком притянул меня к себе, и дальнейшее я опускаю по причине своей природной стыдливости.

* * *

Утром нас разбудила Дашка. Она шумно собиралась в школу и, распахнув дверь, ворвалась в мою комнату.

— Ой! — вскрикнула она и ретировалась.

Накинув халат, я вышла в салон.

— Мам, Денис вернулся? — спросила она, делая большие глаза.

— Да, да, все в порядке. Давай я сделаю тебе завтрак.

— Как здорово! — обрадовалась она не то возвращению Дениса, не то завтраку.

— Ты ничего не забыла? — строго напомнила я.

— Ну мамуля, — начала канючить дочь, — можно я не пойду сегодня в школу? Я покажу Денису программу. Скачала с Интернета.

— Давай, не задерживайся. Нашла причину отлынивать.

— Вредная ты мама, — подытожила раздосадованная Дашка и, волоча рюкзак, вышла из дома.

Включив чайник, я бросила в чашку полторы ложки кофе «Маэстро». Дениса нужно было будить. Войдя в спальню, я потрясла его за плечо и произнесла нашу дежурную шутку:

— Сэр, вам кофе в постель?

— Нет, лучше в чашку, — машинально пробормотал Денис и мгновенно оторвался от подушки.

Я протянула ему дымящийся кофе.

— Ничего не понимаю, — он уставился на меня удивленным взглядом, — это сон, и мне снится…

— Утро в сосновом бору, — закончила я вместо него. — Пей осторожно, а то обожжешься.

— Красота! — Денис потянулся и взял кофе. — Не сравнить со вчерашним пробуждением на какой-то скамейке.

Эти слова вернули нас обоих к действительности.

Помолчав, я сказала:

— И что ты теперь собираешься делать?

— Я уже все придумал, — буднично сказал Денис, прихлебывая кофе. — Уеду из страны на время, пока не найдут убийц Татьяны. Все равно я ничем следствию помочь не могу, я ничего не знаю, врагов ее не видел, с друзьями не знаком. Будет лучше, если я проведу это время не в следственном изоляторе, а в Москве у друзей.

— А как ты собираешься это сделать? Ведь наверняка в аэропорт передали о тебе сведения.

— У меня другая фамилия.

— Как другая? — не поняла я.

— Ты знаешь меня как Геллера. Но это фамилия мамы. А по отцу я Кузнецов. Мой отец был полковником КГБ, русским, я и сюда приехал как Кузнецов, а на Геллера фамилию поменял здесь, когда получал удостоверение личности. Поэтому и мой русский загранпаспорт выписан на Кузнецова. Виза в нем не просрочена, я же недавно летал в Екатеринбург, — он протянул мне пустую чашку, — и единственное, о чем прошу тебя — принеси мне паспорт. Он дома, в комоде, в левом нижнем ящике.